Билл проснулся от ощущения холода и пустоты. На светящемся циферблате будильника было четыре часа ночи. За окном лил дождь, и сквозь мутное от воды стекло в комнату проникал слабый свет уличного фонаря. Это тусклое бледно-желтое сияние было единственным источником света в номере Билла, и в этом неярком, немного жутковатом освещении все предметы, находившиеся в комнате, казались какими-то причудливыми и пугающими. Каулитц поежился и окинул номер взглядом, пытаясь определить причину неимоверного сквозняка, чье ледяное прикосновение он явственно ощущал на себе. Оказалось, что он забыл закрыть окно, и теперь ветер с улицы гулял по всему номеру, развевая прозрачные занавески и шелестя страницами журналов, валявшихся на столе. Тихо выругавшись, Билл нехотя слез с кровати. Он вздрогнул как будто от ожога, когда босые ступни его ног соприкоснулись с холодным полом. Непрерывно ругаясь, полуголый Билл, дрожа от холода, почти бегом направился к окну. Натыкаясь в полумраке на все, что находилось на его пути, рокер, наконец, достиг желанной цели и захлопнул окно так, как будто он хотел не закрыть его, а разнести к чертовой матери. Проклиная холод и ливший за окном дождь, Билл уже собирался пойти обратно в кровать и лечь спать, как вдруг его слух уловил тихий, еле слышный шорох сзади, как будто царапанье коготков по стеклу. Цепенея от страха, солист Tokio Hotel медленно обернулся. За окном никого не было, только ветка, раскачиваемая ветром, слегка била в стекло. Облегченно вздохнув, Билл мысленно обозвал себя трусливым придурком и опять направился к кровати с твердым намерением лечь спать, больше не обращая внимания на всякие посторонние звуки. Он бы, наверное, так и сделал, если бы не одно обстоятельство, заставившее его остановиться и несколько раз протереть глаза. Промелькнула мысль, не кажется ли это ему. В желтоватом сиянии фонаря простыни на кровати приобрели какую-то неестественную белизну и как будто бы светились изнутри. Но это было не самым странным из того, что увидел Билл: на этих белоснежных простынях в центре постели красовалось громадное пятно какого-то нехорошего темно-красного цвета. Оно расползалось, угрожающе увеличиваясь в размерах прямо на глазах у пораженного вокалиста. Не в силах сдвинуться с места, Билл стоял и расширенными от ужаса глазами продолжал наблюдать за тем, как странное пятно росло, пока не охватило всю простынь, и багровая жидкость не стала стекать на пол. Чувствуя, как страх железными цепями сковывает его тело, Билл внезапно уловил разлившийся в воздухе сладковатый запах. Когда трясущийся всем телом рокер понял, что это за запах, его чуть не стошнило. Это был запах крови. Билл снова, только теперь гораздо отчетливей, услышал, как в оконное стекло скребутся маленькие коготки. “Черт, кажется, я схожу с ума”, - пронеслось в его голове. Он попытался сдвинуться с места, и ценой громадных усилий ему, наконец, это удалось. Жуткая боль сдавила виски Билла, а передвигаться было так трудно, как будто ему на ноги привесили две тяжеленные железные гири, но Каулитц, не обращая на это внимания, из последних сил бросился к двери. Бурая красная жидкость кинулась вдогонку за ним, жадно поглощая все на своем пути, но перед тем, как она успела достигнуть порога, Билл оказался уже за дверью. Тяжело дыша, чудом спасшийся рокер обессиленно прислонился к стене. Его голова кружилась, а перед глазами плыли какие-то пятна. Не разбирая дороги, Билл побрел куда-то по гостиничному коридору, но, пройдя десять шагов, он остановился, так как ноги отказывались нести его дальше, подгибаясь от слабости. К счастью для измученного и дрожащего всем телом после пережитого кошмара Билла, он оказался как раз около двери, ведущей в номер Тома. Билл тихо постучался в дверь, но никто не отозвался. Он постучал еще раз, но уже громче. Он стучал до тех пор, пока за дверью не послышались ругательства, и сонный голос Тома не спросил: “Кто там?”
- Открой, это я, Билл.
За дверью послышался стон.
- Во-о-от дерьмо, чертов псих, Каулитц, что тебе от меня надо в четыре часа ночи?
- Впустишь – скажу, - пообещал Билл.
- Иди к черту, - раздалось из-за двери, но потом Билл услышал звук поворачиваемого в замочной скважине ключа.
Дверь отворилась, и он увидел заспанную физиономию Тома. Тот окинул взглядом почти голого, в одних плавках Билла и, ухмыльнувшись, поинтересовался:
- Ты что, закаляешься или это такая мода - ходить по отелю в одних плавках?
Билл не обратил внимания на язвительное замечание Тома и, не дожидаясь особого приглашения, вошел в номер брата и сел на кровать. Он сделал это, потому что чувствовал, что если он еще хоть какое-то время проведет в стоячем состоянии, то его ноги не выдержат, и он просто свалится на пол от слабости.
“Заходит, как к себе домой”, - раздраженно подумал Том, но тут же ему в голову пришла и другая мысль:
“Интересно, почему Билл стесняется раздеваться на концертах, ведь фигура у него очень даже ничего”. С трудом, загнав эту навязчивую мысль в самый далекий угол своего сознания, он вздохнул и закрыл дверь, а потом, подойдя к кровати, плюхнулся рядом с братом.
- Выкладывай, зачем пришел, или проваливай ко всем чертям, - грубо приказал он, щуря еще не привыкшие к свету глаза.
- Ну, знаешь, - невозмутимо заявил Билл. - Мне вдруг стало страшно одиноко. А совсем недавно я от тебя слышал, что я не одинок, потому что у меня есть ты. Вот я и пришел к тебе, - Билл слабо улыбнулся, он пытался шутить и вести себя как обычно, хотя это ему и не очень-то удавалось.
- Черт, но почему именно ко мне? – болезненно застонал Том, повернувшись к брату. - Кроме меня у тебя еще есть Георг и Густав. Почему бы тебе не пойти к ним? Они наверняка… - Том замолчал, заметив, что Билл, несмотря на все его шуточки, невероятно бледен и вообще выглядит очень испуганным.
- Билл, ты в порядке? Давай, рассказывай: что-то случилось?
- Случилось, - мрачно признался тот. - Том, ты, конечно, не поверишь этому, но, пожалуйста, хотя бы выслушай меня…
- О чем речь, естественно, выслушаю. Только перестань так дрожать, ты выглядишь так, как будто встретился с привидением.
- Том, ты и не догадываешься, как ты близок к истине, - задумчиво произнес Билл, понизив голос до шепота. - Все началось с того, когда вы с парнями мотанули на вечеринку, а я остался один и лег спать. Вскоре я проснулся, как мне показалось тогда, от холода. Я заметил, что забыл закрыть окно и встал с кровати, чтобы это исправить. Подойдя к окну, я захлопнул его, и тут мне послышался какой-то скрежет, как будто когтями по стеклу. Если честно, Том, то я подумал, что это игра моего воображения и поэтому не придал этому значения.
- А разве это не было игрой твоего воображения? – спросил до этого внимательно слушавший Билла Том.
- Подожди, не перебивай меня, - продолжал вокалист. - Не придав значения странному звуку, я направился к кровати. Но, черт подери, там, на белоснежных простынях, было огромное, кровавое пятно, оно стало расти, и я…
- Кровавое пятно? Какое на хрен пятно? – недоуменно переспросил Том, но потом вдруг, сделав идиотское лицо, сладко пропел, подражая заботливым мамашам из TV-сериалов: “Я так рада, дорогая, что ты, наконец, стала девушкой, и у тебя, наконец, начались критические дни. Ведь мы с тобой так долго этого ждали. Хочешь, я научу тебя пользоваться тампонами?” Том увернулся от подушки, которую запустил в него Билл, и громко рассмеялся, поняв по перекошенному в ярости лицу брата, что его шутка удалась.
- Смейся, смейся, - разъяренно сказал Билл. - Если бы ты увидел это своими глазами, тебе бы, наверное, не было бы уже так весело.
- Своими глазами? Что? – спросил, все еще давясь от смеха, Том. - Пятно на твоей кровати? Бедный Билли! После этой чертовой ссоры с Инес у тебя, кажется, совсем крыша поехала. Ты просто перенервничал, и эта темнота с дождем плюс одиночество подействовали на тебя угнетающе. Тебе начали мерещиться всякие кошмары, и ты подумал, что это правда.
- Черт, Том, клянусь, это правда! Это мне не показалось, и у меня не едет крыша! – взорвался Билл. - Это жуткое пятно стало расползаться по всей кровати, а потом кровь начала стекать на пол. Томми, ты просто не можешь себе это представить, я никогда в жизни так не боялся! Я знаю, чтобы в это поверить, нужно увидеть все самому. Том, пожалуйста, прошу тебя, пошли со мной в мой номер: когда ты увидишь это, ты мне поверишь. Пожалуйста, пошли, ну давай же! – Билл вскочил с кровати и настойчиво потянул Тома за руку.
- Иди ты на хрен, Каулитц, - сопротивлялся гитарист. - Никуда я в четыре часа ночи не попрусь.
- ТОМ КАУЛИТЦ!
- Ну ладно, ладно, - уступил Том, нехотя сползая с кровати. Билл тут же кинулся к двери, но Том остановил его, окликнув:
- Билл, эй, парень, а тебе не мешало бы одеться.
- Тебе тоже, - бросил ему через плечо брат. Том был в одних штанах, которые он натянул перед тем, как открыть дверь своему ночному гостю. - Том Каулитц топлесс – мечта фанаток TH во всем мире.
- А Билл Каулитц в плавках не мечта? – съязвил Том.
- Перестань, ты идешь или нет? – разозлился Билл и вышел из номера, хлопнув дверью, а Тому ничего не оставалось, как последовать за ним. Оказавшись у двери в свою комнату, Билл остановился и оглянулся на своего спутника, как бы ища у него поддержки.
- Открывай, чего уставился, - кивнул ему Том.
- Томми, я боюсь, - смущенно промямлил Билл, чувствуя, что просто не способен даже прикоснуться к дверной ручке.
- Ну, ты уже совсем, Каулитц! – Том покрутил пальцем у виска. Раздраженно оттолкнув брата, он подошел к двери и распахнул ее. Билл сжался и втянул голову в плечи, ожидая самого худшего, но ничего не произошло. По пустому номеру гулял ветер, и от его дуновения развевались белоснежные простыни на кровати.
- Ну что, убедился в своей невменяемости? - усмехнулся Том и повернулся к Биллу. Но ухмылка тут же сошла с лица гитариста, когда тот увидел, в каком плачевном положении находится его друг. Билл, дрожа всем телом, с невыразимым ужасом, не отрываясь, смотрел в темный дверной проем. “Зря я так с ним, - подумал про себя Том. - Он просто перенервничал, а потом его что-то испугало, вот и все дела”. Тому опять, как в прошлый раз, стало вдруг невыносимо жалко брата, поэтому он не удержался от того, чтобы не обнять трясущегося от страха Билла. Сжимая солиста TH в своих объятьях, Том шептал ему на ухо что-то успокаивающее, но Билл, как будто не слыша его, не переставал повторять:
- Том, Томми, я, правда, видел его! Тут, правда, было что-то! Это отвратительное пятно, оно было на моей кровати! Кровь, Том, я чувствовал запах крови! Он такой тошнотворно-сладкий­, господи, Том, пожалуйста, поверь мне!!!
- Я верю тебе, верю, - шептал Том. - Только успокойся, ладно?
Наконец, Билл затих, уткнувшись лицом в плечо своего друга. Через несколько минут он поднял голову и посмотрел на Тома. Его глаза были красными от слез.
- Прости, - пробормотал он уже более спокойно. - Я просто сорвался. Наверное, это все действительно из-за ссоры с Инес.
- Да ладно, все в порядке, со всеми бывает, - Том был рад, что Биллу уже значительно лучше. - Тебе просто нужно лечь и нормально выспаться, и все будет окей.
Неожиданно тревога мелькнула в глазах Билла.
- Том, у меня к тебе одна просьба, - полушепотом сказал солист TH, со страхом оглянувшись на дверь своего номера.
- Можно я переночую у тебя?
- Чего? – оторопел Том.
- Ну, сегодня буду спать с тобой, в смысле, в твоем номере, - пояснил Билл и, глядя на недоуменное лицо Тома, добавил: - Я знаю, это все глупости, но мне просто немного страшно. Так можно я буду спать у тебя? Не волнуйся, мы не будем заниматься сексом, - прибавил он с улыбкой.
Том не выдержал и расхохотался:
- Черт, Каулитц! Ты как скажешь, то хоть стой, хоть падай. Мы не будем заниматься сексом. Мы будем вместе лежать на кровати, сгорая от страсти и не смея прикоснуться друг к другу…
- Ладно, хватит тебе, - прервал его Билл. - Я, конечно, преклоняюсь перед твоим талантом, из тебя бы вышел отличный писатель любовных романов, но я устал и жутко хочу спать, так что пошли.
Билл, не дожидаясь своего брата, направился в его номер.
- Эй, ты же не дослушал, что было дальше! – крикнул ему вдогонку Том.
- Надеюсь, что ничего, - со смехом отозвался Билл, входя в номер.
- Зря надеешься, - Том вбежал вслед за ним, продолжая прикалываться. - Так вот. На чем я остановился? А, вспомнил: Билл с Томом лежат на кровати, не смея прикоснуться друг к другу, пока напряжение не достигает высшей точки. И тогда со стоном “Билл, возьми меня” Том кидается на Билла, а Билл…
- А Билл с криком “Том, заткнись!” врезает ему по морде, - закончил по-своему Билл. - Том, это уже не смешно, ты меня уже действительно достал, и меня уже тошнит от твоих шуточек. Можно хотя бы одну ночь обойтись без этого?
- Билл? Что я слышу? Кто тут кого еще достал? – завопил взбешенный Том. - Это я что ли приперся к тебе в четыре часа ночи и заныл, что мне страшно? Я, да? А хочешь услышать, от чего меня тошнит? От того, как ты постоянно ноешь и размазываешь сопли, а я должен все время бегать за тобой и подтирать их.
- Ладно, ладно, - попытался утихомирить разошедшегося Тома Билл. - Разбираться будем в другой раз. А сейчас просто ляжем спать, окей?
- Окей, Билли, окей, мы просто ляжем спать, - успокоившись, ответил Том; его внезапная вспышка гнева прошла так же быстро, как и началась. - Да, кстати, у меня к тебе один вопрос. Ты где будешь спать: на полу или на моей кровати?
- Я даже и не знаю, - насмешливо протянул Билл. - И то и другое звучит ну прямо “очень заманчиво”.
- Короче, хрен с тобой, - махнул рукой Том. - Будешь спать на моей кровати; я надеюсь, ты не храпишь, не разговариваешь и не ворочаешься во сне?
- Нет, Томми, я только во сне по стенам хожу, - саркастически ответил Билл. - Так что если проснешься ночью и увидишь меня на потолке, сильно не пугайся.
- Не смешно, юморист долбанный, - устало произнес Том и, широко зевнув, добавил: - Я, наверное, правда пойду спать. Он подошел к кровати и, стянув с себя штаны, лег на нее, накрывшись одеялом с головой. Билл молча наблюдал за ним, не решаясь сделать то же самое.
- Ты не стесняйся, давай ложись, - сказал Том, обращаясь к почему-то медлившему Биллу. - И не забудь выключить свет.
Билл вырубил настольную лампу, и комната погрузилась во мрак. Том ничего не видел в темноте, но он почувствовал, как прогнулась кровать, когда брат лег рядом с ним. “Спокойной ночи, Том”, - услышал гитарист сонный голос Билла. “Спокойной ночи”, - хотел ответить тот, но вдруг что-то как будто помешало ему это сделать. Губы Тома защипало, и он понял, что ему нестерпимо хочется поцеловать Билла. Не в силах сдержаться, Том, найдя Билла в темноте, прижал его к себе и слегка прикоснулся к его губам.
- Спокойной ночи, Билл, - прошептал Том, отстранившись.
- Черт, Том, что это было? – пробормотал ничего не понимающий Каулитц. Том не видел лица брата, по его голосу было ясно, что тот сильно шокирован.
- Я просто поцеловал тебя, - усмехнувшись, ответил Том. - А вообще, спи давай. Том повернулся к Биллу спиной, всем видом давая понять, что дискуссия окончена.
- Том, зачем? – Билл попытался выбить из Тома хоть какой-то вразумительный ответ, но тот только пробурчал “без комментариев”, и он понял, что больше он от него сегодня ничего не добьется. Билл вздохнул. Он закрыл глаза и постарался заснуть, но в голову, как назло, лезли разные мысли, поэтому осуществить это намерение было очень сложно. “Интересно, почему Том так странно себя ведет, - думал рокер. - Он поцеловал меня уже второй раз за два дня, по-моему, это ненормально. Ну ладно, тогда, днем, он, по крайней мере, объяснил свой мотив, хотя “на меня что-то нашло” не самое лучшее объяснение, но оно есть, а в этот раз он даже не потрудился объясниться. Интересно, на него, наверное, опять нашло. Что-то на него часто "находит"… Вроде он не того… Правильной ориентации … Ладно, черт с ним…”. Билл ощутил, что начинает засыпать, а его мысли превращаются в какую-то мешанину, и не стал этому сопротивляться. Уже перед тем, как заснуть, в его отключающемся сознании мелькнула еще одна мысль. “Черт, а все-таки Том классно целуется”, - подумал Билл и уснул. Он не знал и даже не предполагал, что в этот момент на губах Тома играла легкая улыбка.

Фотосессия прошла быстро, но почему-то очень скучно. После завтрака Билл еще ни разу не разговаривал с Томом и даже не пытался это сделать. Тот флиртовал с молодой девушкой-фотографом, поэтому его крики раздавались на весь зал, в котором проходила фотосессия. Билл скромно стоял в стороне и подходил к своему приятелю по группе только тогда, когда это требовалось по снимку. Он старался не смотреть на брата, но, когда случайно их взгляды встречались, Биллу казалось, что Том улыбается ему. Вокалист тут же отворачивался, пытаясь подавить странное чувство, которое появлялось у него все время при виде этой улыбки. Билл несколько раз ловил себя на том, что ему хочется подойти к Тому, поговорить с ним, но он сразу же загонял это желание далеко вглубь своего сознания, так как после завтрака и всего того, что случилось утром, он ощущал, что между ним и братом как будто выросла стена. В два часа дня их, наконец, отпустили, и Билл тут же направился в свой номер. Он чувствовал себя отвратительно: ему невыносимо хотелось спать, да и к тому же жутко болела голова. Поэтому последние часы фотосессии превратились для него в настоящую пытку: перед глазами все плыло, а вопли Тома больно били по ушам. Биллу хотелось провалиться сквозь землю, только бы не видеть и не слышать окружающих. С трудом доковыляв до своего номера, Билл упал на кровать и накрыл голову подушкой. Зуд в ушах постепенно стал пропадать, и все его тело погрузилось в сладкую истому. Билл лежал полностью расслабленный и, наслаждаясь покоем, обдумывал все то, что случилось за последние несколько дней. Да уж, за это время и правда произошло слишком много странного. Эта неожиданная, но роковая ссора с Инес, подозрительное поведение Тома... Бррр! Билла бросало в дрожь от одной мысли о гитаристе Tokio Hotel. По какой-то непонятной причине Том стал вдруг настолько противен ему, что Биллу казалось, что если сейчас брат захотел бы его поцеловать или даже обнять, то он бы, наверное, ударил его не задумываясь. Но самым главным, мучившим Билла больше всего, было не расставание с Инес и даже не Том. Это было то, что случилось прошлой ночью. У солиста до сих пор кровь стыла в жилах при одном воспоминании о мерзкой темно-красной луже у него на кровати и о тихом скрежете коготков об оконное стекло. Конечно, лучи солнца развеяли кошмары ночи, поэтому Билл уже не боялся оставаться в своем номере один, но все равно он чувствовал, как его что-то терзает. Какое-то предчувствие грызло его, заставляя его сердце сжиматься от страха. Предчувствие чего-то плохого, даже, можно сказать, ужасного, которое причем должно было случиться очень и очень скоро. Постепенно все мысли Билла слились вместе во что-то угрожающее, и он даже и не заметил, как уснул.

Билл, тяжело дыша, полз на локтях по какой-то трубе. Она была невероятно узкой и такой длинной, что казалось, ей никогда не будет конца. По трубе текла жидкая грязь, и поэтому одежда, руки и лицо рокера были в отвратительной, тошнотворно пахнущей жиже. Вокруг было темно и тихо, так что Биллу чудилось, что он слышит стук своего собственного бешено колотящегося сердца. Руки Каулитца, изодранные до крови о шершавые железные стены и трубы, доставляли ему невыносимую боль, но Билл, как будто бы не замечая этого, продолжал без остановки продвигаться вперед. Иногда, когда что-то холодное и скользкое проплывало мимо и касалось его тела, он вздрагивал от отвращения и замирал, но только на мгновение, и через секунду он опять начинал ползти, преодолевая слабость, боль и тошноту, подступавшую к горлу. Он делал это, потому что знал, что опасность сзади. Билл знал, что если он остановится, они тут же настигнут его, и одна эта мысль придавала ему сил. Его бросало в дрожь, когда он представлял, как они накинутся на него сзади, выпьют всю кровь до последней капли из его жил, а вместе с этим и всю жизнь до последнего вздоха из его тела. А умирать Биллу очень не хотелось. Совсем один, дрожащий и беззащитный, он из последних сил полз вперед, старясь не думать о том, что может ждать его там. Временами в его сознании мелькали смутные образы, будто бы картины из далекого прошлого: какие-то замки и люди в черных плащах, свет факелов, освещавших мрачное подземелье, свист клинка и предсмертный крик осужденного. Но все это было настолько расплывчатым и призрачным, что Билл никак не мог понять, откуда у него эти воспоминания и что они обозначают. Чтобы отогнать от себя эти мысли, Билл начинал думать о парнях из группы, он не знал где они и что с ними, но очень надеялся, что они живы. Хотя уже давно ему в голову стала закрадываться страшная догадка, что скорей всего они все мертвы, и он один выжил в этом жутком месте.
Труба закончилась внезапно, тогда, когда Билл совсем этого не ожидал. Она на уровне трех метров торчала из стены, поэтому он, по инерции продолжавший двигаться вперед, неуклюже выпал из нее и плюхнулся вниз, больно ударившись о твердый каменный пол. Слабо застонав от боли, Билл вдруг услышал совсем рядом с собой чьи–то шаги. В ужасе он вскочил на ноги, приготовившись защищать свою кровь до последней ее капли. Почувствовав, как кто-то схватил его за руку, Билл вскрикнул и отскочил к стене. Неожиданно он услышал знакомый голос:
- Билл, это ты?
- Том, господи, слава богу, ты жив! - вне себя от радости воскликнул Билл. Отыскав тело брата в темноте, Билл прижал его к себе и, осыпая горячими поцелуями, прошептал:
- А я уже думал, что они убили и тебя. Томми, милый, как я рад, что ты жив! Ты не представляешь, как я люблю тебя, ты самый-самый лучший. Боже я уже думал, что остался здесь один. Совсем один в этой дыре, Том, ты понимаешь меня?! Я так люблю тебя, Томми!
- Я тоже люблю тебя, Билл, но ты весь грязный и отвратительно пахнешь, - фыркнул Том, попытавшись освободиться из крепких объятий вокалиста.
- Том, обещаю, я вытащу тебя отсюда, все будет окей, я люблю тебя, - Билл, не выпуская брата из своих рук, продолжал страстно целовать его, несмотря отчаянное сопротивление со стороны последнего.
- Билли, остынь, - недовольно проворчал Том, наконец, вырвавшись из объятий брата. - Обещаю, мы продолжим, когда выберемся отсюда.
- Почему не сейчас?
- Потому что здесь опасно, и нам нельзя здесь больше оставаться, они могут прийти сюда в любую минуту, неужели ты совсем тупой и тебе это не ясно! – в сердцах накричал на Билла Том. - Да к тому же ты сейчас весь вымазан в каком-то дерьме и ничего кроме рвотного рефлекса у меня не вызываешь!
- Окей, я понял, Том, - тихо ответил Билл, понурив голову.
- Прости меня, прости, - Том сжалился над братом и нежно обнял его. - Прости, я просто сорвался. От этой чертовой темноты у меня уже нервы на пределе. Прости, ты ведь знаешь, что меня от тебя совсем не тошнит…
- Знаю, ты же любишь меня, - с какой-то прямо-таки непоколебимой уверенностью заявил Билл.
- Да, я очень люблю тебя, - повторил Том. - Но сейчас нам надо выбираться отсюда.
- Я с тобой полностью согласен, - сказал Билл и, оглядевшись по сторонам, спросил: - А что это вообще за место и как ты сюда попал?
- Я хотел спросить то же самое у тебя, - слабо улыбнулся Том. - Хотя, впрочем, сейчас не важно, где мы и как мы сюда попали, главное – как отсюда выбраться.
- Я залез сюда через трубу, - гордо заявил Билл и он показал на стену рядом с собой. - Вон она.
- Очень интересно. Но она слишком высоко и поэтому попасть обратно туда снизу просто нет никакой возможности, - констатировал Том. - Я зашел сюда через дверь, но идти обратно через нее тоже нельзя, потому что там, откуда я пришел, целая куча вампиров. Я чудом спасся от них. Но очень скоро они будут здесь, значит, нам остается только искать другую дверь.
- Тогда не понимаю, чего мы ждем? – Билл, взяв брата за руку, направился к стене, противоположной той, в которой была дверь, через которую его спутник попал в эту комнату.
Так как в жутком подвальчике, больше похожем на сточную яму или главный отсек канализации, было очень темно, парням пришлось искать выход вслепую. Они, содрогаясь от омерзения, ощупывали стены, покрытые какой-то слизью, в тщетной надежде найти дверь. Наконец, после долгих безрезультатных поисков, Том сдался. Он сел на корточки и, обхватив руками колени, уткнулся в них лицом.
- Билли, бросай это дело, - захныкал он. - Нам никогда не найти эту чертову дверь и мы никогда не выберемся отсюда.
- Том, прекрати, не говори так, - Билл в очередной раз ощупывал стену в поисках чего-нибудь, хоть отдаленно напоминающего дверь или любой другой ход, по которому можно было выйти из этого проклятого места. - Я обещал, что вытащу тебя отсюда, значит, я сделаю это.
- Придурок, да ты даже при всем желании не сможешь этого сделать! – заорал Том, но потом вдруг, закрыв лицо руками, тихо всхлипывая, пробормотал:
- Билли, мне страшно.
Билл, по звуку определив, где находится брат, подошел к нему и, заключив его в свои объятия, положил ему голову на плечо:
- Томми, пожалуйста, не надо, я не могу видеть, как ты плачешь.
- Билл, я боюсь, - сквозь слезы прошептал Том, прижимаясь покрепче к своему другу. - Я не хочу оставаться здесь, я не хочу умирать... Тем более сейчас, когда я только-только обрел тебя.
- Ты не умрешь, я не допущу этого, - заверил его Билл. - Доверься мне, окей?
- Окей, - плача согласился Том и неожиданно потребовал: – Билл, поцелуй меня.
- Ты что?! Я же вымазан в каком-то дерьме и вызываю у тебя рвотный рефлекс, - язвительно отозвался тот.
- Пожалуйста, не издевайся надо мной, - еще громче зарыдал Том.
- Прости меня, мой маленький Томми, - виновато прошептал Билл, и тот ощутил, как теплые губы брата прикасаются к его губам. Том закрыл глаза, наслаждаясь поцелуем, и почувствовал, как возбуждается его партнер.
- М-м-м, - простонал Билл. Его руки очутились под футболкой Тома. Лаская брата, Билл не переставал целовать его. Его язык скользнул внутрь полуоткрытого рта Тома и, столкнувшись с его языком, сплелся с ним воедино.
Увлекшись друг другом, парни и не заметили, как опасность оказалась рядом. В тот момент, когда возбужденный Билл стягивал с Тома футболку, он услышал чье-то шипение. Том вскрикнул, а Билл быстро обернулся. Вампир стоял совсем близко, в нескольких шагах от него. Вокалист видел, как светятся во тьме его красные глаза. С полминуты охотник и жертва не отрываясь смотрели друг на друга, потом вампир сделал быстрое движение вперед, и Билл почувствовал, что падает на пол. Его соперник оказался на нем и попытался вонзить свои острые зубы ему в шею, но Билл с трудом увернулся от смертоносного укуса и, скинув вампира с себя, вскочил на ноги. Но противник не заставил себя ждать, он тут же поднялся с пола и возобновил атаку. Не успел Билли опомниться, как вампир со всего размаху ударил его в лицо. Рокер зашатался и, чувствуя, что больше не способен устоять на ногах, начал медленно сползать по стене вниз. “Неужели я сейчас умру?” – мелькнуло в сознании Билла, но тут его руки нащупали какую-то палку, валявшуюся на полу. Схватив ее, Каулитц из последних сил вонзил ее в вампира, примерно туда, где у него должно было быть сердце. Гримаса боли исказила лицо нападающего, и с ужасающим воплем он рассыпался в прах. Билл со стоном поднялся на ноги. Взяв в руки для обороны палку, он, все еще дрожа всем телом от пережитого ужаса, огляделся по сторонам – нет ли поблизости других вампиров. Вроде бы все было чисто, хотя остальные могли прятаться в темноте, выжидая удобного момента. Билл сделал глубокий вдох и тут вспомнил про Тома.
- Том, Томми, ты где? – позвал вокалист TH, но ответом была только тишина. Сердце Билла сжалось от предчувствия беды.
- Пожалуйста, только не это, - в отчаянии прошептал Билл. - Том, пожалуйста, откликнись, братишка, ты не мог меня бросить, только не сейчас, только не здесь, ты же любишь меня, Том, я знаю, любишь… Его голос перешел на визг, и Билл в бессилии упал на холодный скользкий пол.
- Том!!! Том!!! – закричал он, и его крик отразился эхом от каменных стен подземелья.
- Билл, тише, я здесь, все в порядке, все хорошо, я с тобой, Билли, с тобой…
Билл вздрогнул и открыл глаза. Он лежал на кровати в своем номере, а испуганный Том сидел рядом, держа его за руку.
- Все в порядке, Билли, это просто плохой сон, я рядом, все окей, - успокаивал он брата.
- Т-о-м-м-и, - выдохнул Билл и вдруг, сам не понимая, что делает, обнял его и жадно поцеловал в губы. Руки Билла обвились вокруг шеи брата, а его язык очутился у Тома во рту.
- Полегче, парень, - прошептал Том, слабо сопротивляясь для вида. Объятия брата были слишком крепкими, поэтому вырываться из них не было никакого смысла, да Том, в принципе, сам хотел того же самого, что и Билл. От горячих поцелуев брата Том вскоре почувствовал, что теряет голову. Билл перевернул его на спину и оказался на нем.
- Я так хочу тебя, - возбужденно простонал он, все еще находясь во власти сна.
- Я тоже хочу тебя, - Том сладострастно извивался в руках брата. Он все еще не мог поверить в свое счастье. Билл, о котором он мечтал столько времени, оказывается, тоже любит его и сейчас он… Неожиданно Билл остановился. Протерев глаза, он удивленно посмотрел на Тома, который был в его объятиях.
- Ну, давай же, - призывно простонал Том.
- Чего? – непонимающе переспросил Билл, но потом, как будто сообразив что-то, с ужасом оттолкнул брата от себя: - Ты что, совсем свихнулся?
Билл с быстротой молнии вскочил с кровати и, подойдя к открытому окну, облокотился на подоконник, обхватив голову руками. Его мутило, и глоток свежего воздуха ему сейчас был бы очень кстати. Том тихо встал с кровати и осторожно подошел к брату, слегка обняв его сзади за плечи.
- Что случилось? – нежно прошептал он на ухо Биллу.
- Отойди от меня, - зло сказал Билл сквозь зубы. - Не прикасайся ко мне, ЯСНО ТЕБЕ ИЛИ НЕТ? - Он повернулся к Тому, и тот увидел его искаженное от гнева лицо.
- Но ты ведь сам этого хотел, - жалобно произнес ничего не понимающий Том.
- Я сам этого хотел? Да что ты такое говоришь... - Билл запнулся. - Стоп, что ты сказал? Я хотел этого? Черт, скажи мне, что я делал.
- Ты, - медленно произнес Том, думая над тем, как объяснить все Биллу, чтобы не вызвать у него еще одну вспышку гнева. - Ты... Ну, в общем, ты проснулся и... Можно сказать, набросился на меня. Стал меня обнимать и целовать, а потом сказал...
- Что я тебе, черт подери, сказал?
- Ты сказал, что хочешь меня, - робко ответил Том.
- Проклятье, - пробормотал Билл. - Это все этот долбаный сон. Том, пожалуйста, прошу тебя, забудь обо всем, что я делал и что говорил. Я был не в себе. Забудь об этом, ладно?
- Я не хочу, Билл, - неожиданно признался Том.
- Чего не хочешь? – не понял тот.
- Забывать об этом. Я… Я люблю тебя, Билл, неужели ты до сих пор не догадался? – Том смущенно опустил глаза, стараясь не встречаться взглядом с братом.
- Ты?! – с отвращением воскликнул Билл. - Ты любишь меня?!
Том, ощутив, что сейчас заплачет, не выдержал и отвернулся. Смотря на вздрагивающие от рыданий плечи Тома, Билл понял, как сильно он обидел брата. Чувствуя, что он сейчас сам заплачет от жалости, Билл осторожно положил руку Тому на плечо.
- Прости меня, мой маленький Томми, - вырвалось у него, и тут же Билл вздрогнул, вспомнив, что говорил то же самое во сне. Его голова закружилась, и он почувствовал, как кровь застучала в висках. Но Том плакал, и его как-то надо было успокоить, поэтому Билл, переборов дрожь во всем теле, слегка, но чисто по-дружески обнял брата:
- Пожалуйста, извини меня. Просто, понимаешь, это было так неожиданно. Я очень хорошо отношусь к тебе, Томми, ты же мой брат-близнец, даже... Ты даже нравишься мне, что, не веришь, да? Поверь, это - правда, ты действительно мне не безразличен, но просто, как я уже сказал, это было слишком быстро. Я еще не готов к таким отношениям. Давай просто пока останемся друзьями, ладно?
- Ладно, но у меня хоть есть надежда?
- Надежда есть всегда, - философски улыбнулся Билл.
- Я НЕ ПОНЯЛ?! – вдруг услышали парни вопль Георга. Они обернулись, тот стоял в двери и разгневанно смотрел на своих одногруппников:
- Что вы до сих пор здесь делаете? Вы вообще в своем уме? Концерт начнется через десять минут! А вы здесь… Том, ты что, плакал?
- Нет, - одновременно возразили Том и Билл и, посмотрев друг на друга, рассмеялись.
- Тому что-то в глаз попало, - придумал объяснение Билл.
- Да? Что-то в глаз попало? - недоверчиво переспросил Георг, глядя на покрасневшие и распухшие от слез глаза гитариста. - Что ж это такое было? Бревно, что ли? Ну ладно, не важно, давайте живо в гримерку!
- Окей, - вместе сказали братья и опять, не выдержав, расхохотались. Они выскочили из номера и наперегонки помчались в гримерку.
- Вот странный народ, - вздохнул Георг, закрывая дверь и направляясь вслед за парнями. - Еще никогда не видел, чтобы, когда кто-то опаздывал, ему было так весело. Хотя, как уже очень давно понял бас-гитарист Tokio Hotel, братья Каулитц были исключением из всех известных правил.

Утро следующего дня братья встретили в обнимку. Билл ворочался ночью, и, в конечном итоге, повернулся лицом к Тому, а тот его обнял. Проснулись оба одновременно, глаза открыли, так же, вместе. Посмотрели друг на друга, улыбнулись.
- Так хочется просыпаться так всегда, младший – пробормотал Том.
Билл лишь улыбнулся любимой улыбкой Тома и удивленно раскрыл глаза.
- Ты чего?
- Не могу оставаться спокойным, когда ты так улыбаешься – пожал плечами тот и, когда Билл улыбнулся еще лучезарнее, застонал. Брат потянулся и с улыбкой на устах нежно прижался губами к губам Тома. Потом потянулся еще выше, чуть слышно шепнул ему в ухо – ”люблю тебя”, быстро выскользнул из-под одеяла и пошел в ванную, оставив брата в одиночестве и смешанных чувствах.
Когда Билл, посвежевший и умытый, наконец, вышел, Том смог лишь произнести:
- Это можно принимать за официальное признание?
- Размечтался! – хмыкнул тот, и, глядя на грустнеющее лицо брата, добавил – Но, быть может, когда-нибудь ты услышишь это всерьез.
- Я хочу слышать это только от тебя! – пылко воскликнул Том.
- Обман своих чувств… Скоро ты поймешь, что тебе нужна девушка, а не я… - грустно улыбнулся Билл, - я же не смогу дать тебе того, что сможет дать она…
- Не отвергай меня… - прошептал Том. – Пожалуйста!
- Ну, давай не будем о грустном! – сменил тему вокалист – Моя голова уже не болит, головокружения нет, значит и сотрясения тоже нет. Я собираюсь пойти к Георгу и разобраться что к чему, а ты пока умывайся, одевайся и вообще, будь как дома. Если что, я взял с собой мобильник. – с этими словами Билл пошел в гардероб.
Через полчаса, уже полностью одетый, накрашенный и с укладкой, он обнаружил, что Том все еще лежит в постели и смотрит в потолок. Вид у брата был такой потерянный, что Билл решил подойти:
- Что случилось?
Том повернул голову:
- Ничего.
- Тогда почему ты еще здесь, а не в ванной?
- Хочу.
- Ну ладно, я, что, обидел тебя, да?
- Нет.
- А почему тогда… - не успел Билл договорить, как почувствовал мягкие теплые губы брата… когда он смог прийти в себя, он услышал:
- Я не хочу, чтобы ты бросал меня. Не хочу, чтобы ты уходил. Я ведь люблю тебя, неужели ты не понимаешь? А еще, я люблю твой запах. Я лежал здесь и думал о тебе… о нас… в общем, ты понимаешь о чем я...
Билл обнял брата, прижавшегося к нему:
- Конечно понимаю, но мне кажется, что еще слишком рано. Ты торопишь меня. Я еще не готов к таким отношениям. Давай ты дашь мне немного времени, хорошо?
- Ну вот, я же говорил, что ты отвергаешь меня.
- Вовсе нет! Я просто хочу до конца разобраться в себе, но в то же время и не обижать тебя. Кто знает, может быть ты дождешься того, что требуешь от меня.
- И вовсе я не требую - перебил Том - Я...
- Не перебивай, пожалуйста. Томми, пойми, я еще не свыкся с тем фактом, что ты меня любишь, и отнюдь не как брата... Знаешь, не смотря на то, что многие путают меня с девушкой, на самом-то деле, я парень. Тебе это прекрасно известно! И меня немного пугает та настойчивость, с которой ты пытаешься добиться от меня взаимности. Дай мне время. О'кей?
- Ладно, Биллус, уговорил. Прости меня, я действительно слишком настойчив. Просто ты не представляешь себе, как больно смотреть на то, с каким рвением тебя делят твои фанатки. Каждая мечтает очутиться сейчас на моем месте. А ты же знаешь, я упрямый и от своего не отступлюсь.
- Знаю, Томми, поэтому-то и прошу дать мне время. Значит договорились?
- Договорились!
- И ты обещаешь мне не убивать моих поклонниц?
- Нет, убивать я их не буду, обещаю. Я буду их только калечить...
- Том!
- Я сказал!
- Тооооооом!
- И не уговаривай! Я всегда говорю, что думаю. Раз ты требуешь, чтобы они остались в живых, ладно, останутся, но за остальное я не ручаюсь!
- Том Каулитц! Я, кажется, ясно выразился!
- Ладно-ладно, Билли, не сердись, я просто хотел посмотреть, как ты сердишься. Ты знаешь, что когда ты сердишься, то еще красивее?
- Том Каулитц!
- Не фамильничай! Ладно, шучу! Ты же знаешь, что ничего я с ними не сделаю. Успокойся. - Вдруг он оттолкнул вокалиста от себя. - Ладно, чеши к Георгу, разбирайся, а я пойду в душ.
- Ты правда сам справишься? Может мне подождать?
- Нет-нет, все в порядке, иди. Встретимся за завтраком. Надо же хотя бы поздороваться с Густавом, а то тот, наверное, горы сворачивает от беспокойства.
- Ну хорошо. - и с этими словами Билл вышел из номера. Том посидел еще немного на кровати, вздохнул, прошептал: "какой же он еще глупыш!" и пошел в душ.

Густав сидел в ресторане отеля и думал о группе. По его железной логике выходило, что группа находится на грани распада. Еще хоть одна неадекватная фишка со стороны кого-нибудь из коллектива - и все, полный капец! Только что из-за столика вышел Дэвид, который сообщил барабанщику, что "большие дяди" недовольны прошлыми инцидентами, связанными с группой, и, возможно, скоро прервут контракт с Tokio Hotel, лишив их права на творчество. Невеселые думы барабанщика прервало появление Тома.
- Привет, Шафер!
- Привет, Каулитц...
- Чего грустим?
- Ща, погоди, все соберутся, расскажу. Это всех касается.
- А! Тогда понятно. Что заказать успел?
- Да пока ничего. А вон официантка идет.
- Чего изволите?
- А что ты, молодая красивая, нам можешь предложить - спросил с подвохом Том.
- Том, хватит паясничать - глядя на смущенно покрасневшую девушку, проворчал Густав. - нам пожалуйста каких-нибудь салатиков, сок там. Ну, в общем, на ваш вкус. Что там еще можно есть на завтрак?
- Может вам блинчиков?
- Ну, давай блинчики.
- А вы вдвоем будете, или остальные тоже подойдут?
- Давай-ка четыре порции сразу. Не придут - сами виноваты - встрял снова Том, подмигнув понравившейся официантке. Та, быстро записав заказ в блокнотик, мило улыбнулась гитаристу.
- Густ, слушай, - задумчиво протянул Том, когда девушка ушла, - Как ты думаешь, они воспринимают нас как отдельные личности, как участников группы или как придатки Биллуса?
- Ну и вопросики странные ты задаешь! - удивился Густав. "Неужели Дэвид прав, и группа действительно на грани краха?" - А что вдруг тебя натолкнуло на эту мысль?
- Знаешь, мне кажется, что Георг приревновал Билла. - Шепотом сообщил Том.
Густав сразу помрачнел:
- Давай не будем об этом, ладно? Кстати, как он?
- Кто? Георг или Билл?
- Ну кому из них гитарой прилетело? Конечно же Билл!
- Да нормально, вроде.
- А где они?
- Билл пошел разбираться с Георгом. Выяснять по какой такой доброте душевной тот его херакнул.
- Ой, чувствую, надо спешить на подмогу! Билл же его покалечит - подорвался барабанщик.
- Не надо, - остановил его Том, - сядь. Все пучком, держи хвост пистолетом! Вон мой непутевый братец идет.
Густав обернулся и увидел задумчиво идущего к их столику Билла. Когда тот сел Густав спросил:
- Георг в порядке?
- А? Что? - как будто очнувшись от невеселых дум, переспросил Билл.
- Я говорю - Георг в порядке?
- Да что с ним сделается? Лежит себе, думает над тем, что я сказал. А что?
- Да я думал, ты ему там расправу учинишь. Четвертование или колесование.
- Да нет, не учинил. Жив твой ненаглядный бас-гитарист, жив. У него не появилось ни одной новой царапины, можете мне поверить.
- Ага, как же - протянул Густав, - после того, что случилось, только ты, Каулитц, мог оставить все как есть.
- Ну это ж я! - усмехнулся Билл.- А вон, кстати и он.
- Кто?
- Да виновник всей той суеты, что поднялась вокруг.
И действительно с понурым видом к ним продвигался бас-гитарист.
- Прости меня, Билл. Ты был прав. Инесс действительно нас обоих использовала. Я понял это только после того, как ты открыл мне глаза. Том, а чего это ты так странно смотришь на нас?
- Да ничего, и совсем не странно, а обычно. Ха-ха-ха, разве можно смотреть "странно"? - затараторил Том.
- Да ладно, колись, что случилось?
- Парни, а в особенности ты, Билл... Мне нужно вам что-то сказать... - замялся Том. - В общем, это я поссорил Билла и Инесс... Линчуйте меня.
- О чем ты, Томми? - удивился вокалист.
- Ну, в общем, это была моя фраза на форуме и мои фотки... В смысле, не мои, не со мной, а те, которые я сделал на той вечеринке...
- Но зачем?
- Билл знает, и этого достаточно. Что сделано, то сделано. Оправдываться ни перед кем не буду. Я посчитал это правильным. Билл, ты не в обиде?
- Нет, Томми, не в обиде. В какой-то мере даже благодарен. Я видел, что мы не подходим друг к другу... Но ладно, хватит об этом. Главное, что у нас снова мир и порядок.
- Кстати о мире, - подал голос Густав. - У меня для вас две новости: Одна из них касается братьев, вторая - всех нас. С какой начинать?
- Ну давай, колись, что эта парочка еще натворила - проворчал Георг.
- Нет, они ничего не натворили. Просто, извините меня, парни, за мои подколы на тему геев. Я же знаю, что вы не такие. Просто в прошлый раз я вас обидел и сейчас пытаюсь загладить свою вину. - Густав был так расстроен своим поведением, а Георг отвлекся на него, что оба не заметили, с каким смущенным видом переглянулись при этих словах братья Каулитц.
- Ну ладно, извинения приняты, - с вернувшимся самообладанием произнес Билл, - а что за вторая новость?
- Это очень серьезно, ребята... Короче, до того, как ко мне подсел Том, я разговаривал с Дэвидом. Он сказал, что "большие дяди", которые нас спонсируют на наше творчество, нами не довольны. Им не понравилась вся та шумиха, что связана с нами. Вначале та история с Эмили, потом фраза на форуме, скандал о гейском поведении Каулитцев, та вечеринка, когда Биллус напился, а теперь вот и инцидент на концерте. Я не хочу знать почему так вышло, но ребята, давайте жить как-то тихо-мирно в ближайшее время. Боюсь, что еще один скандал, и все, можно ставить крест на карьере. У нас просто-напросто отберут права на бренд "Tokio Hotel" и лишат права творчества, разорвав с нами контракт! Парни, это очень и очень серьезно! Давайте подумаем над своим поведением!
- Да уж! - протянул Билл, - серьезнее не бывает... Неужели все так плохо?
- По словам Дэвида - да. Билл, попытайся как-нибудь не так ярко проявлять свой темперамент, ладно?
- Ну чего как что-нибудь, так сразу "Билл"? Обыыыыдно даже!
- Просто мне кажется, что ты самый сознательный из нас, не зря же тебя называют "лидером группы".
- Да, блин, достали меня всем этим! Думаете быть "лидером" - Билл сделал движение "кавычки" - так легко?
- Билли, не воспринимай все в штыки! Я тебе комплимент сделал!
- Ладно, не дуйся. У меня, кстати, вроде бы слова новой песни проклевываются!
- О'кей! Значит, вы потом идете с Томом в номер и творите, я пойду на фотосессию, а Георг пойдет и поспит. Да, Георг?
- Да кто же спит после...?
- Ты, Георг, ты... - прервал его барабанщик, - А сейчас мы позавтракаем и идем на интервью в никому не известный журнал. Они пытаются за счет нас повысить свои рейтинги. Поможем им ребята? Молчание - знак согласия... Завтрак, завтрак! Кстати о завтраке! Бэлла! - позвал официантку Густав, - как там наш завтрак?
- Уже несу! - откликнулась та.
- Откуда ты знаешь, как ее зовут? - поразился Том.
- А ты на грудь ее посмотри!
- Ты что, имена девушек по величине груди угадываешь? - еще больше удивился гитарист.
- Идиот! У нее на груди бэйджик приколот с именем!
- Круто! И как я сам не догадался?
- Потому что ты, Томми, тупень! - засмеялся Билл.

После интервью братья пошли в номер Билла, у которого был синтезатор. Том заметил, что несмотря на то, что его брат активно поддерживал беседу с согруппниками, он все же был не с ними. Билл о чем-то думал. О чем-то грустном, судя по выражению его лица.
- Что случилось, Билл?
- Что? А, ничего, все в порядке...
- Да ладно, брось, я ж тебя знаю, как облупленного. Что тебя грызет?
- Знаешь, Том, а ведь это я виноват в ее смерти... Если бы я только не думал о себе тогда, она была бы жива. Представляешь, за те несколько часов, что мы были вместе, я успел ее полюбить. Я правда полюбил ее. По-настоящему, я знаю.
Пока Билл говорил Том пытался понять, кого брат имеет в виду. Потом он вспомнил ту девушку в переулке. Как же ее звали? За разговором не раз звучало ее имя. Э... Э... А! Вспомнил! Эмили!
- Брось, Билл... Ты не виноват! Эм убил не ты, а те твари из банды.
- Так она бросить ее хотела, банду эту. После того, как встретила меня...
- У вас с ней что-то было, да? - тихо спросил Том.
- Да, Томми, было. Я был у нее первым. Знаешь, я иногда благодарю Господа за это, а иногда проклинаю за то, что он допустил такое.
- О чем ты?
- А, ты же не знаешь... В общем, Том, тогда ее изнасиловали. Причем при этом жестоко избивали. Эм, видимо, хотела вырваться. Я просто как подумаю, а что если бы у нас с ней ничего не произошло, как бы ей, наверное, было бы хреново. А потом задумаюсь так, а если бы она ушла тогда, если бы отказала мне, она бы жива сейчас была.... Мой ангел....
- Да, блин, ну и загруз у тебя. Жалко, конечно, девушку. Но, Билл, там, в больнице, она решила, что так будет лучше. Значит она как-то догадалась о том, что ты все знаешь. Я думаю, она просто не вынесла бы того позора, которому подверглась, и даже, если бы осталась жива, попыталась бы покончить с собой. Не бери на себя то, что не делал... Знаешь что?
- Что?
- Напиши о ней песню! Так будет лучше всем, и ее не забудешь, и боль уйдет, останется лишь грусть, и ей было бы приятно...
- Ладно, я как раз слова придумывать начал... Ты, Томми, блин, тонкий психолог! Хорошо, что ты у меня есть! Без тебя я бы совсем загнулся... - Билл не заметил, как смутился Том. - В общем, раз у меня есть новые слова, то мне нужна новая мелодия. Можешь организовать?
- Ну, я попробую, хотя раньше, как ты знаешь, я писал музыку на уже готовые слова.
- Ничего! Песня будет грустная, о девушке, которая ушла.... Я зову ее, а она не возвращается... Понимаешь?
- Понимаю! - вздохнул Том. Потом взял синтезатор и направился к двери, - В общем, как я понял, тебя надо оставить наедине со своим горем. Так будет лучше. Я пойду в студию звукозаписи, чтобы не мешать тебе, ладно?
- Ты что, ради меня попрешься на другой конец Берлина?
- Не-а, хотя если надо - всегда пожалуйста. По просьбе Дэвида в гостинице освободили один номер и переделали его в студию звукозаписи. Круто?
- Спешл фо ас?
- Ну, не знаю.... Хотя, я считаю, что в этой гостинице еще не раз будут останавливаться известные певцы и музыканты. Ты же прекрасно знаешь, что жизнь артиста - гастроли. Но, бывает, как припрет, как начнет из тебя мелодия лезть, а под рукой негде и нечем ее записать. И вот спешл фо таких как мы такую фигню и устроили.
- Ладно-ладно! Это твой любимый конек, как начнешь рассказывать, так не остановишься. Иди. Не мешай, я думаю - с глубокомысленным видом изрек вокалист, и сам же "уехал" со своей шутки, - правда, Том, - сказал он просмеявшись, - вали давай, а то песня грустной не получится.
Том поудобнее перехватил коробку с синтезатором и с видом "и что я тут делаю?" вышел из комнаты.
Билл сел за стол, достал листок и ручку и начал писать: "Zum ersten Mal alleine in unserem Versteck. Ich seh noch unseren Namen an der Wand und wisch sie wieder weg. Ich wollt dir alles anvertrauen. Warum bist du abgehauen? Komm zuruck! Nimm mich mit! "

В это время Густав сидел в своем номере и не знал чем заняться. Когда он потянулся за пультом от телевизора, раздался стук в дверь.
- Открыто!
В номер вошел Георг.
- Что, тоже скучаешь?
- Ага! Вот щас хотел посмотреть, чего по телику показывают. А ты чего?
- Да вот, слоняюсь, к Биллу зашел, так тот меня выгнал. Ты бы видел его номер! Весь завален скомканными листами бумаги, как будто он там не слова песни пишет, а стихотворение - серенаду Прекрасной Даме из Средневековья.
- Это Билл-то? - захохотал барабанщик, - Наш Билли? Из Средневековья? Прекрасной Даме? Ха-ха-ха! Ага! Даме, блин, если она эта, как ее? Вампирша! Женщина-вамп и Биллус! Идеальная пара из Средневековья! Он в джинсах, кожанке, с подводкой, черными ногтями и она - а-ля невеста Дракулы! Ууууууййй, уморил! - Густав уже катался по полу в истерике. От нарисованной барабанщиком картины и самому Георгу смешно стало. Так их и нашли братья Каулитц - одного катающегося по полу в истерическом смехе, а другого - тихо сползающего по стенке.
Увидев Билла, именно такого, как описывал Густав, ребята захохотали еще сильнее. Если это еще было возможно в их ситуации.
- Ребята, что с вами? - удивился Билл. На его реплику не смогли лишь что-то невнятно промычать сквозь смех. Оба к тому моменту уже плакали. - Томми, звони в дурку, с парнями нелады. Нервное перенапряжение, - озабоченно обратился вокалист к брату.
- ХВАТИТ НАС СМЕШИТЬ! - умудрился простонать Густав.
- Ни хера себе! Кто смешит-то? Я, что ли? - удивился еще сильнее Билл
- Угу, уй как больно-то смеяться стало, - выдохнул Георг.
- Парни, вы чего? - поразился Том - мы же только что зашли, когда б успели вас рассмешить?
- Густав, это, кстати, твой подкол, ты и рассказывай. - простонал бас-гитарист.
- В общем, Билл, глупо получилось, прости, пожалуйста, - И Густав пересказал вкратце эту историю с подколом.
- Ндааа! - протянул Билл. - Ха-ха! Очччень смешно! Блин, ухохочешься! Ну и что вам не нравится? Я, между прочим, действительно "серенаду Прекрасной Даме", как вы выразились, писал, вам не понять, о чем она, и что с того? Задолбали вы меня со своими подколами! Как хочу, так и хожу! И нечего меня успокаивать, Том! - прикрикнул лидер TH на пытающегося его успокоить брата. - Бесит, если честно! Вам, что обсудить больше нечего, да? Что вы ко мне привязались? Я что, для всех козел отпущения, да? Ну н р а в и т с я мне ходить во всем черном! И в коже! И вообще! Я имидж собрался менять! Сделаю себе на башке мелированные 220 вольт! Я хочу и б у д у краситься! Я хочу и б у д у носить всякие побрякушки, висюльки и фенечки! Я хочу и б у д у ходить в рванье! Это мой стиль! Я его придумал! И пусть все, что говорят, то и засунут себе в задницу! Уррррроды!
- Билл! Ну ты чего? Это же шутка! Мы не хотели тебя обидеть! - летели крики Густава и Георга ему в спину, но Билл не оборачивался.
С гордым и независимым видом он вышел из номера и пошел гулять по Берлину. Походил по богатым кварталам, прошел мимо дома Эмили, с некоторой опаской прогулялся по переулкам, где они познакомились. Потом завернул в ближайшее кафе и заказал себе кофе.
Его мобильный не раз сообщал ему, что звонят Густав и Георг. Да ну их на хрен! Барраны тупые! Баран, он и в Африке - баран! До них же не дошло! Никто, кроме Тома, не понял, что песня посвящена Эмили. Да и как бы они поняли, если даже выслушать не захотели... Точнее не дали даже слова на эту тему сказать! Сволочи! Ничего, Том им сам все объяснит, на то он его брат. Том сам все понял, это было видно по его глазам, когда он опередил Билла на выходе. Ничего, на Тома можно положиться! Он ничего никогда не закосячит! По любому, он сейчас включил ребятам запись и дал текст песни. Все пучком... А Билл может спокойно посидеть в кафе и попить "Нескафе". От такого каламбура Билл улыбнулся, и мир показался ему не таким мрачным.
К нему подбежала пара фанаток за автографом. Ну вот, и они любят его только как певца... А Эмили полюбила его как человека, и даже автограф не попросила...
Он вспомнил своего ангела... Шелк волос, гладкость кожи, блеск глаз, тихий стон, слетевший с ее прекрасных мягких губ, когда они занимались любовью... Вспомнил свои ощущения... Это было божественно!
Ну зачем она это сделала? Сейчас бы они были счастливы вдвоем!
Встал, расплатился и зашел в магазинчик канцтоваров, находившийся неподалеку. Оттуда вышел с альбомом для рисования и пачкой цветных карандашей. Погулял еще немного и сам не заметил, как оказался в парке. Сел на лавочку, открыл альбом и стал рисовать...
Минут через сорок с альбомной страницы на него смотрел его ангел, его любимая... "Люблю тебя! И ни на кого не променяю.... Всегда тебя буду помнить!"- прошептал он ей. Ему показалось, что Эмили улыбнулась ему с рисунка. Игра света и тени, не больше, но на душе стало теплее.
С чистым сердцем и хорошим настроением Билл вернулся в гостиницу. Там он принял извинения барабанщика и бас-гитариста, взял с них клятву больше никогда так не подкалывать (видимо брат все же прояснил этим непроходимым тупицам, что они своим поведением оскорбили память об Эм), успокоил волнующегося Тома, узнал, что новую песню он еще ребятам не показывал, и посоветовал брату незамедлительно это проделать, а сам закрылся в своем номере.
За окном была почти ночь и шел дождь. С улыбкой он вспоминал время, проведенное с Эмили. Он подышал на стекло и вывел на английском в готическом стиле, сам посмеявшись своей прихоти: " Emily, I love you! For ever and a day! ” Постоял еще немного у окна и лег спать, не забыв приколоть к стене над изголовьем портрет любимой.

С того момента прошло несколько лет. Билл и команда успешно выпустили в свет свой первый альбом, его римейки (в связи с перестройками голосовых связок вокалиста), второй и третий, дали немало концертов по всему земному шару (в одну только Россию ездили пять раз). Сейчас ребята работают над записью четвертого альбома.
Все меняется.... Билл и Том, так и не став любовниками, остались хорошими друзьями, после того памятного Биллу сна. Сейчас у обоих есть постоянные девушки, и они все счастливы. У Густава и Георга на личном фронте тоже все в порядке. Все меняется... Абсолютно все...
Неизменно только одно - над изголовьем кровати Билла все так же висит портрет никому, кроме его согруппников, не известной девушки, а на стекле каждый год в день их знакомства Билл пишет готической вязью: "Жди, я скоро приду. И мы будем вместе, мой ангел, только ты и я. For ever and a day". И каждый год в день ее смерти, подышав на стекло, он видит один и тот же неизменный ответ: "Жду... Я умею ждать... Я верю тебе..."