Отправили бы в санаторий, честное слово! Ну ладно, мне не привыкать к трудностям, но этот Билл замахнулся на меня статуэткой, которая стояла у него на тумбочке... Завтра же её уберу... А то мало ли, ещё по голове стукнет!

Мальчик он симпатичный... Не понимаю, как такого можно было бросить... Ну, этого, наверное, не только одна я не понимаю, а ещё миллион его фанаток. Стоят под отелем, орут... Два раза их уже разгоняли – не помогает. Всё равно возвращаются.
Да... День завтра предстоит трудный... Поэтому лучше выспаться.

Сегодня он был ещё тихий. Билл, в смысле... Слава Богу, ничем на меня больше не замахивался. Хотя, он полдня лежал на кровати и смотрел в потолок. И на любые вопросы, может, ему что-то нужно и так далее, ничего не отвечал. Просто смотрел в потолок...

Такой милый... Я и сама начинаю подлавливать себя на том, что так о нём думаю. Я обязательно помогу ему. Он справится. Он выдержит.
Я слышала, что у него есть брат-близнец... Но я его ни разу не видела. Да и он что-то не приходит. Спросить, что ли? Хотя нет, лучше не надо. Мало ли, ещё разозлится. Ведь он сейчас такой спокойный...
Это всё я сейчас пишу, потому, что Билл уснул, и у меня выдалась свободная минутка. А сейчас опять какой-то шум в номере, так что придётся идти смотреть, что там.
Я так устала, что еле держу ручку в руках... Я и представить себе не могла, что он может устроить такую истерику. Он разбил, по-моему, всё, что только можно разбить! Пришлось вызывать службу по уборке номера и ещё того, кто занимается номерами отелей, забыла, как всегда, как именно называется эта должность. Они послали их продюсеру счёт, номер убрали, мебель заменили и ушли.

А меня оставили одну с этим немного чокнутым. Я просто за себя иногда боюсь.

Я успокаивала его, а он на этот раз смотрел в пол. В одну только точку. И, такое чувство, что совсем меня не слушал. Ну и ладно. Я сделала всё, что мгла. А вот ближе к этому моменту мне пришлось давать ему успокоительное. Потому, что он решил дотронуться до неба. Он уже пошёл окно открывать, но я его задержала.

Окно пришлось совсем закрыть, так, чтобы он не смог при желании из него выбраться (девятый этаж ведь!) и пошла за успокоительным. Накапала его в кокой-то сок, еле заставила его выпить... Вскоре Билл уснул.
Когда он спит, он самый красивый. Потому, что не видно равнодушия в его глазах. Это настолько завораживающее зрелище, что я просто не в силах была отойти от его кровати. А потом я подловила себя на том, что уснула, опершись на неё.
Я, наверное, слишком серьёзно отнеслась к поручению... Или я слишком серьёзно начала относиться к Биллу?.. Я не знаю...
Я лучше буду спать, а то повалюсь прямо сейчас.
Сегодня я попыталась поговорить с Биллом. Мало что вышло. Я только узнала имя его бывшей девушки. Елё звали Милинда. И она по-скотски, как он сам выразился, с ним поступила. А как именно, я не узнала. Он почти не отвечает на вопросы. Он сказал только:
- Она сначала дала мне крылья, а когда я взлетел, она отняла их у меня. И я упал. Так больно... Ты не знаешь, каково это.
Я ответила, что могу понять, но он лишь отмахнулся:
- Ты не летала, и не теряла свои крылья в полёте. И не падала.

Он так говорит, другой бы принял его за сумасшедшего, но я – нет. Потому, что и сама иногда так выражаюсь. И многие меня не понимают. А я его поняла. Хотя кто я? Просто горничная! Так что вряд ли кто-то решит, что в моей голове полно умных мыслей... Я даже пробовала писать стихи раньше, но потом бросила. Потому, что никто не хотел их читать. Никому они не были интересны...
Очень часто я сравниваю свою жизнь с маленьким домиком, в котором заколочены дверь и окна. И через доски просачивается свет. Ты можешь посмотреть сквозь эти щёлки на мир, но не более того. Всё время ты сидишь в уголочке и думаешь, что придёт кто-нибудь и отдерёт эти чёртовы доски, освободит тебя, поможет привыкнуть к яркому свету... Но я так думала раньше. Теперь же я поняла, что в этой жизни нужно добиваться всего самому. Самому строить свою жизнь. Изначально меня поставили на такую тропу. И мне приходится по ней идти. Я привыкла всё делать сама... Хотя, иногда хочется, чтобы хоть кто-нибудь прижал тебя к своей груди и дал хотя бы поплакать... Мне ведь всего шестнадцать... Да ладно, скоро семнадцать, но это что-то меняет?
Я прямо вундеркинд какой-то... Скоро закончу университет... Если закончу, ведь вряд ли меня погладят по головке за такое долгое отсутствие. Вообще, много проблем я нахваталась из-за своего ума... Пришла какая-то малолетка, в то время, как другие ещё школу не закончили в её возрасте, она уже почти дошла до выпускной вечеринки в университете... Ну, конечно, говорят, что это – зависть, но что бы это ни было, всё равно не приятно. «Кто мы, а кто ты?» - постоянно я читаю в их глазах. Меня любят только учителя... И из-за этого – вечные подколки. Ненавижу университет. Как и школу ненавидела...
Почему все люди такие? У них есть всё: родители, братья, сёстры, друзья, деньги... А им ещё чего-то не хватает... Хотя... Я не жалуюсь только потому, что больше не могу этого делать. Устала. Всё равно этого никто не услышит. И это ни к чему не приведёт.
Я немного простудилась. А всё потому, что сидела на балконе под дождём. Рядом с Биллом.
Я очень поздно проснулась сегодня – долго писала прошлую запись. И заснула поздно. А когда я вошла в номер, там не было Билла. И была открыта дверца на балкон. Балкон большой, навеса нет. А на улице лил дождь. Создавалось чувство, что там, на небесах прохудился водопровод.
Билл сидел в джинсах и майке. И был весь мокрый насквозь. Его волосы падали на плечи, по ним стекала вода. Я тут же поёжилась , увидев эту картину. Я быстро сбегала за пальто, и, выйдя на балкон, накинула его на Билла. Он даже не пошевелился. Он продолжал смотреть куда-то вдаль. Я ему говорила, упрашивала, умоляла уйти с балкона, но он ничего не говорил, даже не двигался. И сдвинуть его с места было просто невозможно.
Я сказала, что тогда буду сидеть рядом, греть, чтобы он совсем не замёрз. Он продолжал молчать.

Я просто села рядом и несмело обняла его. Он был таким холодным... От него пахло гелем для душа – вода всегда усиливает запахи. Я попыталась согреть его. И мне становилось всё холодней. И через пару минут мы оба были насквозь мокрыми.
Через некоторое время я положила голову на его плечо и тихо заплакала. Просто потому, что хоть кого-то смогла обнять. За все шестнадцать лет, которые прожила.

Меня хотели освободить от работы из-за состояния здоровья, но я отказалась. Просто потому, что хотела быть рядом с ним. Он кажется мне таким родным, и я сама не понимаю, почему, если он меня даже не видит...

Ну что ж... Я буду выкладываться по полной. Я буду делать для него всё. Что только смогу. И всё, что я хочу в награду за это – поцелуй. Больше ничего.

Я даже не знаю, какие чувства испытывают при этом. В смысле, когда тебя целуют – что ты чувствуешь? Но я думаю, что это очень приятно. И так хочется почувствовать это...

Билл тоже простудился. Даже серьёзней, чем я. У него поднялась температура, и я два дня сидела рядом с ним. Набрала кучу медикаментов и буквально не отходила от его кровати. А ему было всё равно. Заболел, так заболел. Ухаживают - ну и ладно.
Эгоист...

Все они такие... Почему я так отношусь к нему? Он ведь такой... Не может оценить заботу другого, не может понять этого... Да и вообще увидеть он этого не может.
К нему приходил его брат Том. Он так волнуется за него, но, похоже, Биллу всё равно. Совсем. И раз уж ему так наплевать на самого близкого человека на этой земле, то чего же я хочу?!

Когда я была младше, я очень хотела, чтобы у меня была сестра-близняшка. Чтобы она оказалась в другом детдоме, и мы случайно нашли друг друга. Смогли поговорить обо всём. И просто сказать: «Я нашла тебя, сестричка» Это было бы чем-то таким, что затмило бы всю несчастливую часть моей жизни... Жизни без родителей, с постоянными глупыми насмешками, с равнодушием, с непониманием... Я мечтала сильнее всего, что найдётся это человек, который поймёт всё, который будет самым родным, который поддержит. Но я не нашла. И не найду. Я перестала верить в чудеса. Уже давно.

Сегодня я проснулась с высокой температурой, голова кружилась, я еле смогла встать, но всё равно пошла к Биллу и спросила, как чувствует себя он. Он сказал, что уже долгое время чувствует только боль.

Теперь я поняла, в каком я положении. Если спрячу наркотики – останусь без работы. Да и их всё равно найдут... Остаётся одно. Если наркотики обнаружат, я скажу, что это мои. Я спасу Билла.

Билл перевернул страницу, но на следующей ничего не было. Он посмотрел на дату последней записи. Вчера.

Пока он читал всё это, его сознание перевернулось. Он сразу понял, каким же был всё таки эгоистом. И, что самое ужасное, он был... наигранным!
Чего уж тут греха таить, понравилось, когда за тобой ухаживают, упрашивают жить.

- Чёрт, надо возвращаться. Надо переставать играть эту чёртову роль... Господи, во что я превратил себя?.. а Маргарита... Господи, она же просто чудо! Какой же она на самом деле человек... Сколько пережила... А что ещё удивительней... Она меня спасла! Теперь я всё понял! Теперь понял, куда её увезли!

- Вы понимаете, молодой человек, что хранение наркотиков...
- Да всё я прекрасно понимаю, но вы и меня поймите... Это были не её наркотики...
- А чьи же?
- М-м-м... Моих знакомых! Да, они приходили с ними, я выгнал их, а про наркотики забыл! А Маргарита... Я не знаю, почему она такая добрая...
- Что-то я не верю вам, молодой человек.

Билл вздохнул и вытащил из сумки пачку денег. Он положил её перед полицейским, с которым разговаривал.
- А так?
- Да что ты себе позволяешь? Думаешь, закон Германии можно обойти с помощью денег?

Билл спокойно выложил ещё одну пачку.
- Не нужно этого...
Ещё одна стопка разноцветных бумажек опустилась на стол.
- Ну...

Ещё одна.
- Ну ладно, ладно! Я её отпущу. Но если ты хоть кому-нибудь расскажешь об этом, - полицейский быстро смёл деньги в ящик стола.

На лице Билла засияла улыбка.
- Ну вот ты и вернулась. Ничего не хочешь?
- Подожди... Кто горничная – я или ты? – засмеялась Маргарита.
- Думаю, ты ещё не скоро отправишься в свой родной город.
- Почему?
- Мне очень нужна любящая горничная, которая будет мне помогать.

Билл приблизился к Маргарите и поцеловал её. Девушка затрепетала в его руках.
- Награда для хорошей девочки, - улыбнулся он.

«Не последняя награда» - подумал он про себя, улыбнувшись ещё шире.